История Людмилы Цмоковой о своем муже Павле Цмокове
В 2012 году, когда моему мужу исполнился 51 год, мы увидели, что он внезапно и стремительно, без всякой видимой причины, за 2 недели похудел больше, чем в 2 раза – со 115 кг до 50. Мы стали волноваться, ранее мы никогда не встречались с подобным явлением, и в роду ни у кого такого не было. Через какое-то время очень быстро стали увеличиваться лимфоузлы, причем была поражена преимущественно левая сторона – лимфоузлы размером с апельсин были видны на шее, в подмышечных впадинах, в паху и, соответственно, во внутренних органах.
Затем начались наши скитания в поисках диагноза: полгода мы ходили по врачам и обследовались, потом 45 дней ждали возможность сделать КТ (компьютерную томографию), потом делали биопсию, трепан-биопсию (это очень болезненная процедура). Как оказалось, в гематологическом центре биопсию делают долго. К счастью, костный мозг не был поражен.
Время затягивалось, а диагноза все еще не было. Без правильного диагноза невозможно подобрать эффективное лечение. Наконец-то диагноз бы вынесен: «В-клеточная лимфома» – это злокачественное заболевание, которое имеет агрессивное течение. Симптомы быстро прогрессируют, и без лечения в кратчайшие сроки наступает недостаточность внутренних органов.
Диагноз поставили, но начались новогодние каникулы и в стационар мужа положили только через 14 дней, и он к этому времени уже еле ходил, иммунитета не было, началось обширное воспаление легких, с ночной температурой до 38, все время шла мокрота, каждые 10-15-20 минут отходила гнойная мокрота. Страшно, что появились пролежни, потому что сильно похудел до уровня скелета и много лежал – двигаться не мог, новый ортопедический матрас казался жестким и неудобным. И с пролежнями, температурой, воспалением легких (которое потом подтвердили врачи) его положили в стационар, стали капать антибиотики, мышц почти не было, он уже еле ходил, мы его за руку держали.
Лечение было очень тяжелым – бесконечные курсы химиотерапии 6 месяцев подряд по 21 день в стационаре. Домой отпускали на 2-3 дня побыть с семьей, потом снова в стационар. Домой отпускали с катетором, который надо было промывать. Один раз случился сепсис — температура поднялась до 42, мы его еле довезли, я ехала и молилась, чтобы мы успели доехать, такой ужас был. Курсы химиотерапии, казалось, длились бесконечно долго — с января по июль. Это выглядело как тюрьма – отдельные боксы за стеклом, отдельная комната, разрешали заходить только мне, врачу и медсестре, потому что лейкоциты падали, показатели крови стремились к нулю, и был высокий риск заразиться какой-то инфекцией, которая может вызвать тяжелейшее воспаление без защиты иммунитета. Через 6-7 дней после начала химии показатели крови всегда стремятся к нулю, падает количество лейкоцитов, эритроцитов, тромбоцитов; и все слизистые, образно говоря, «сливаются в унитаз», ни во рту, ни в желудочно-кишечном тракте, ни в уретре, нигде не было защитного барьера слизистых оболочек – сплошной грибок. Поэтому всех больных держали в отдельных боксах, чтобы не заразились. Волосы выпали сразу после первой химии, потому что они накапливают токсины, и организм их просто сбрасывает. Но после этого стали расти новые волосы и совсем не седые, как ни странно.
После 6 курсов химиотерапии мужа выписали, сказали каждые 3 месяца приходить на обследование и капельницы, дали 1 группу инвалидности, как тяжелобольному, который не может себя обслуживать. Сказали, что в средостении осталось образование 8 см, этиология неизвестная, что делать с этим образованием неизвестно. Было сделано 6 самых сильных курсов, сильнее не было.
В селезенке оставалась опухоль внутри органа, объяснили, что это «бомба замедленного действия» и предложили пересадку костного мозга. Порекомендовали искать родственников, сестер мужа для пересадки костного мозга. Но потом предложили другой метод лечения – стволовыми клетками.
Об авторе
