Ритуал в изолированном мире
Так каждые полчаса, не более, а иногда и чаще, если того требовала ситуация, проходил ритуал. Он был настолько укоренившимся в повседневной жизни обитателей этого странного места, что казался естественным, как дыхание. В определенный момент, когда стрелки часов неумолимо приближались к очередной отметке, где-то в глубине сооружения раздавался тихий, но настойчивый звон. Это был сигнал. Не для всех, конечно, но для тех, кто понимал его значение.
Сначала проявлялось едва уловимое движение. Кто-то поднимал голову от книги, кто-то останавливал беседу на полуслове, кто-то просто замирал, прислушиваясь. Затем, словно по невидимой команде, началось перемещение. Люди, одетые в одинаковые, ничем не примечательные серые одежды, вставали со своих мест. Не было никакой спешки, никакой суеты, только размеренные, почти механические движения. Они выходили из своих комнат, из общих залов, из мастерских, где проводили свои дни, занимаясь чем-то, что также было частью этого общего, непонятного для внешнего наблюдателя порядка.
Направлялись они в определенное место, в самый центр комплекса. Там находилась просторная, залитая мягким, ровным светом зала. На стенах её не было никаких украшений, только ряды тусклых, но четко различимых цифр, меняющихся с завидной регулярностью. В центре зала стоял массивный, искусно выполненный стол, на котором покоился предмет, вызывающий одновременно и благоговение, и страх. Этот предмет, окутанный легкой дымкой, излучал слабое, пульсирующее свечение.
Когда все собирались, наступала тишина, нарушаемая лишь едва слышным гулом, исходящим от центрального объекта. Один из присутствующих, выделявшийся среди прочих своей осанкой и более строгим выражением лица, подходил к столу. Он осторожно прикасался к поверхности объекта, и в этот момент цифры на стенах начинали мерцать быстрее, а гул усиливался. Это был момент наивысшего напряжения. Казалось, сам воздух вокруг сгущался, наполняясь невидимой энергией.
Затем, так же внезапно, как и началось, все стихало. Цифры на стенах замедляли свой ход, гул становился тише, а объект на столе вновь погружался в свое обычное, спокойное свечение. Человек, стоявший у стола, поворачивался к собравшимся и произносил несколько слов, которые, казалось, были понятны только им. После этого, так же размеренно, люди расходились, возвращаясь к своим занятиям. Ритуал был завершен.
Что именно происходило в эти полчаса, никто не знал. Были ли это какие-то энергетические процедуры, поддержание некоего жизненно важного для этого места механизма, или же это была форма коллективной медитации, призванная сохранить равновесие и порядок? Догадки могли быть самыми разными, но правда оставалась скрытой за завесой тайны. Важен был сам факт: каждые полчаса, без исключений, этот ритуал повторялся, являясь неотъемлемой частью их существования, гарантией того, что жизнь в этом изолированном мире продолжалась своим чередом, подчиняясь неведомым законам и ритмам. Даже смена дня и ночи, казалось, была подчинена этому внутреннему, неумолимому пульсу. И каждый раз, когда звон вновь раздавался, наполняя коридоры тихим сигналом, это означало лишь одно: время идет, и нужно быть готовым. Готовым к тому, что могло произойти, или к тому, что должно было произойти. Это было их время, их ритм, их жизнь.
Об авторе
